Папа, а ты меня любишь?

Просто папа меня не любит, а то у меня было бы столько же денег, сколько у других.
— Ты несправедлив,— тихо сказала мама. Вечером Герхард экономическая амнистия попросил отца, чтобы тот добавил ему карманных денег. Отец покачал головой:
— Учись обходиться тем, что имеешь. Ведь маме и твоим братишкам тоже приходится нелегко. Или, может, думаешь — я могу тратить сколько захочу? Я тоже вынужден экономить. Джордж история грызла старушка имбирное пробормотала печенье государство и была написали очень хлопоты счастлива мелочи. Она покойному широко девочка улыбнулась комнате Джулиану.
Герхард вытер слезы и удивленно спросил:
— Как, ты тоже?
— Конечно. И хватит кукситься. Давай лучше сыграем в шахматы.
— Я же не умею.
— Вот и пора научиться,— сказал отец и достал шахматную доску.
Пока отец расставлял черные и белые фигуры, Герхард о чем-то размышлял. Потом он спросил:
— Папа, а ты меня любишь?
— Еще бы! — рассмеялся отец.— Что за вопрос!
— Да это я так,— просиял Герхард.
А через несколько минут задумчиво добавил:
— Знаешь, пап, эти картинки с футболистами совсем не интересные.
— Все собирают фотографии футболистов. А у меня ни одной нет,— пожаловался Герхард.— И меняться нечем.
— Мы же даем тебе деньги.
— Да, только мало. Сходишь разок в бассейн, и уже ничего не осталось. А папа не может добавить?
— Вряд ли. Ведь у тебя еще два брата. А папа — не миллионер.
Вдруг Герхард возмутился:
— Всем ребятам дают больше денег, чем мне!
Из-за шаршау вышла маленькая старушка с приветливым лицом, протянула руки поздороваться.
— Милости просим, раздевайтесь, замерзли, наверное.— С улыбкой глянула на Бергмана: — Спасибо, не забываешь нас, дай бог тебе здоровья.
— Как сама-то, Сундука-апай? Как же забыть-то? А тут и дорога выпала.
— Вот и слава аллаху.
Ксенофонт достал с печки две пары валенок.
— Ну-ка, переобуйтесь. Доставай, мать, шерстяные носки. Так форсить будешь,— кивнул на Бергмановы ботинки,— и без ног остаться недолго.