Книжка была скучная.

Мама постояла с минуту около дочери, читающей книгу, и пошла принесла яблоко. Лялька, не глядя, взяла его, громко надкусила, с полным ртом поблагодарила:
— Хахибо!
Книжка была скучная, Лялька не все понимала, но ей хотелось думать, что она понимает, разбирается в индийской философии. Пришли Маржалета и студент Витя. Лялька небрежным жестом отложила книгу, так, чтобы они видели заголовок, сказала, утомленно вздохнув:
— Восток такой загадочный.
Пришла запыхавшаяся раскрасневшаяся Алена. Лялька, махнув ей рукой, сказала:
— Садись!
По экрану скользила английская пара под музыку из «Лав стори», и все, замерев, следили за ними и слушали музыку. Алена села на стул рядом с Маржалетой, тоже уставилась в телевизор. Но боковым зрением смотрела не фигурное катание, а искала Сережку.
После «Лав стори» зазвучала «Калинка». Это было не так интересно. Все заговорили. Мама принесла вазу с яблоками. Все занялись яблоками. Сегодня Лялька никого специально не приглашала. Поэтому просто разговаривали, смотрели телевизор. Маржалета рылась в старых пластинках. Нашла Эллу Фицджеральд.
— Фиговое досмотрим,— сказала она,— и поставим Эллу, да, Ляльк?
В доме Маржалеты фигурное катание называлось шикарно и двусмысленно «фиговым катанием». Привыкли к этому выражению и здесь. Маржалета своим именем, переделанным на иностранный лад, и «фиговым катанием» внесла свой вклад в тряпичное эсперанто.

Информация об их намерениях.

Если он станет отнекиваться и не запутает сам себя, если даже на очной ставке не сломается, никакой суд не приобщит его к делу Саидова. Это они хорошо понимали.
— Кому-то передал деньги. В доме их нет, — уверенно сказал Кадыралиев, отвечая на свои же сомнения. — Но кому? Ничего, узнаем! Обязательно узнаем!
Тихову показалось, что Кадыралиев не случайно расхвастался, твердо обещая то, что весьма трудно выполнимо.
Не знал Тихов, что вот это хвастовство тоже ляжет лыком в строку и повлияет на окончательное решение саидовского родственника — Ниязбая.
В первом же встретившемся на пути кишлаке они решили перекусить хотя бы лепешек с чаем, но чайхана оказалась закрыта, и никто не мог ответить, когда откроется. Базарчик, который видели они не очень многолюдным, но и не пустынным, когда проезжали здесь до обеда, совершенно вымер. Словно кто-то распорядился разогнать всех по домам.
В следующем кишлаке все повторилось, ну, а дальше вообще уже не на что было рассчитывать: начинало смеркаться.
Голодные и расстроенные вернулись они в гостиницу довольно поздно. На душе — кошки скребут. Будто обложили их красными флажками и не выпускают из круга. Информация об их намерениях опережает их постоянно. Руки опускаются от такого. Да и мысли кощунственно-непривычные в голове:
«Вся республика что ли коррумпирована? А, может, вся страна?»
Вдруг — звонок. Порывисто-будоражащий. Междугородный. Кому это вдруг понадобилось? Не Москва ли?

Тормоза, поворот.

С завидной оперативностью были подготовлены все группы, и утром десяток машин разбежались по ближним и дальним колхозам области. Тихов ехал к Юсубалиеву, Кадыралиев же выбрал степной колхоз почти на самом краю области, сказав;
— Есть там у меня одно дело.
Яковцев и Лебедин согласились ехать с любыми группами. Лучше с менее опытными.
Дорога для Тихова оказалась знакомой: по ней они ехали сюда из Ташкента. Поля, поля, поля... И обкусанные тутовые деревья по обочинам. Бесконечные, ранжирно-ровные. При всей тревожности мыслей тянет ко сну. Голова бездумно-вялая.
«Плохо, — укоряет он себя, но потом оправдывается: — Ладно, на месте будет видней. Поворочаем там мозгами».
И полностью отдается во власть дремотной расслабленности.
Тормоза, поворот, и вот уже запылила машина, подпрыгивая на ухабах. Пыль полезла в салон густо, и тут только сидевшие в машине принялись торопливо поднимать стекла, но от этого не стало легче: пыль лезла во все щели, пополняя ту немалую порцию, какая уже висела в безветренном теперь салоне.

Факультативный курс.

Анна Федоровна положила перед собой бумажку, которую ей дала практикантка Наташа, продиктовала:
— «Кинословарь, том I и том II, издательство «Советская энциклопедия», 1970 год».
Ребята, не задав ни одного вопроса, склонились над тетрадями. «Пишут,— подумала Анна Федоровна,— стараются. Тихо-то как... Как на контрольной».
Факультативный курс по истории кино ввели в школе в этом году впервые. Состоялась встреча с актрисой областного театра драмы Натальей Дроздовой, которая снялась в новом мюзикле в роли Беатриче, юной девушки в белом платье. Она так хорошо пела доверчивые девчоночьи песенки. Потом, когда приезжал в город и выступал в центральном лектории Вячеслав Тихонов, хотели и его пригласить. Но встреча не состоялась, и все последующие тоже. Заболела исторична Серафима Юрьевна, которая отвечала за факультатив.

Пока колонна стояла.

Григорий смотрел на солдатские спины с темными ложбинками пота на выгоревших гимнастерках. Скоро месяц. Отправляясь вчера на станцию за боеприпасами, они взяли с собой раненых. Медсанбат не справлялся. Госпиталь располагался в лесу, километрах в двух от железной дороги по деревянным стрелкам-указкам Остапчук провел машины к палатке — приемному покою. Они рассчитывали тотчас разгрузиться и уйти за своим, по уставу, Сейчас Григорий думал об этом, глядя на выгоревшие гимнастерки своих шоферов. У пехотинцев спины, плечи совсем побелели, просолились.
Пока колонна стояла, навстречу ей, мимо прошли повозки. Григорий подумал: опять раненых везут. Фронт только раненых и поставлял тылу. Но повозки оказались груженными каким-то военным скарбом. За последние недели неровный гул, тупые разрывы на западе стали такими привычными, что почти не воспринимались слухом. Может, далеко еще? Нет, вот поваленная сосна с рыжей хвоей.