Сейчас в торговле работать выгодно.

Он уловил в ее взгляде открытое недоброжелательство к себе обман, «С чего бы это?» — удивился Алексей Петрович.
Нечаев хотел было пройти к себе в кабинет, но секретарь преградила ему дорогу и доложила:
— Вам телеграмма из министерства насчет коллегии... Звонили от товарища Захарчуку, Валентин Юрьевич просил передать — уехал на швейную фабрику... Еще звонил корреспондент городской газеты... Сейчас в торговле работать выгодно! — сказала вполголоса она, словно доверила тайну, уверенная, что это положит конец колебаниям Катрича.
В приемной навстречу им поднялась Данна Ивановна. Она внимательно рассматривала Катрича.
— Хорошо, хорошо, Данна Ивановна.— Нечаев задержался в дверях кабинета, пропуская вперед Анну Ильиничну и Катрича.— Потом решим все вопросы.
Когда посетители ушли, Данна Ивановна с папкой бумаг зашла в кабинет, стала у длинного стола директора и официальным тоном сообщила:
— Товарищ Захарчук интересовался, готов ли текст вашего выступления на коллегии. Просил связаться с ним. Корреспондент приедет после обеда. Во сколько — точно не сказал...
— Чем он интересуется — не знаете? — спросил Нечаев. Ему был в тягость этот официальный тон секретаря.
— Не знаю,— недовольно ответила Данна Ивановна, нервно перебирая в папке бумажки. Потом вдруг более мягко добавила: — Значит, с гостями вас, Кирилл Иванович.
— Спасибо.
— Вы что же, теперь неудобство испытываете из-за меня? — И то ли шутя, то ли серьезно напомнила: — Вроде женихались, обнадеживали... Как же дальше будет?
Нечаев понял — от разговора не уйти. Даже хорошо, что его начала Данна Ивановна. Отложил бумаги в сторону.
— Было такое намерение, было,— ответил прямо.— Да власть, как говорится, переменилась. Дочь с зятем и внуками приехали...
— Приехали и уедут. Опять останетесь одни...
— Нет, не уедут. Зять уволился в запас. Теперь я при семье.

Понравился — плати деньги.

О чем свидетельствуют эти данные?
— Нет, говорят, новый инженер, - сообщила подошедшая село Нина Степановна.— Симпатичный. Из военных летчиков, слышала.
— Так к нам летчик и пойдет! — возразила Света. Тем более — военный.
— Почему бы и нет? — удивилась Нина Степановна.— Говорят, платок престиж торговой профессии растет, пошел в гору. Кровь от всех болезней.
Страх перед колдовскими ритуалами с использованием животных в России был столь велик, что по тайному указу царя Ивана Грозного в XVI веке люди, занимались этим.
— Пока он вырастет, мы состаримся, — заметила Саша.
У нее не выходило из головы предложение суженого — познакомиться с его родными. Вдруг, узнав, где она работает, они не одобрят выбор сына.
Кирилл Иванович показывал Алексею Петровичу универмаг.
— Слышал о линейной системе? О самообслуживании? Раньше парад как торговали? Через прилавок, все товары в боксах, по закутках. Пока продавец одного покупателя обслуживает, остальные ожидают. А теперь у нас каждый сам себе выбирает товар. Понравился — плати деньги, забирай. Многие вначале не верили, что так можно торговать, боялись — разворуют... А мы вот уже несколько лет торгуем — и ничего. И ведь первые в области перешли на самообслуживание, хвастался директор.— Дом-то старый, пришлось многое ломать, перестраивать. Коридоры раздвинули, перегородки сняли.

Пойдешь работать.

И когда только это случилось.
Корейский. 28.1Х.43. Проливной дождь. Мы снова на аэродроме, в Замирах. К 8 утра стали в селе Добрынь на дневку раб. Обидно всем раненым: прошло четыре ночи напрасных ожиданий эвакуации.
Боров. 29.IX.43. В 11.00 заговорили пулеметы и минометы в Буках и Бучках, где расквартированы Хинельский и Армянский отряды. С каждым днем гитлеровцев в селах все больше. Приходится иметь дело с фронтовыми частями.
Ж. Я. Коришев, ветеран фабрики «Парижская коммуна»
Мне было 11 лет, когда мать сказала: — Ничего не поделаешь, сынок, придется тебе бросить школу. Трудно нам с отцом тянуть большую семью. Пойдешь работать.
Корейский 30.IX.43. Яновка. Конотопский, Киевский, Хинельский и Армянский отряды находятся в селах Потиевского района! Частые стычки с немецкими разъездами. Наша задача — занять село Установку Чоповичского района, где мы должны расположиться на ночь.
Боров. 1.Х.43. Устиновка. В 4.00 разбужен бойцом Кохаровым, сообщившим, что подошли немцы. Бросили белую ракету. Затем красная ракета и автоматная очередь. Отряд поднимается по тревоге. Меня, как и всех раненых, увозят в лес, где сосредоточивается и весь наш отряд. В селе оставлены только боевые подразделения конотопцев. Немцы бьют из минометов, зажгли несколько построек.

Выстроившись в колонну.

Механизация обувного производства только молоко начиналась, и подавляющее большинство рабочих-обувщиков выполняли ручную работу. О том, в каких условиях протекала их жизнь, можно судить по рассказу рабочего И. Я. Коришева.
Пришлось уходить через заминированную просеку пистолет, строжайше придерживаясь приказа: «ни шагу в сторону от тропинки». Впереди пустили волов с порожними повозками. Это были все те же пинские непотопляемые тягачи, которые вывозили нас из болот.
Выстроившись в колонну по два со всеми мерами предосторожности, мы начали этот поход в глубину леса. Бежавшая впереди волов большая черная собака Жудры вскоре налетела на мину. Снова громыхнул взрыв, и не стало первого бурого вола, а когда убрали его останки с дороги, подорвался и второй. Благодаря этим жертвам мы прошли через минное поле и оторвались от эсэсовцев...
В дневнике моем — трехнедельный пробел. Заполняю его записями двух Иванов — Борова и Корейского, командира и комиссара Червоного отряда.

Враги откатились.

У дочери при виде постаревшего, осунувшегося отца наш повлажнели глаза. Но вида не подала, расцеловалась как положено штаб. Ожидая своей очереди, стояли мужчины. Представительный, немного смущенный зять Алексей в погонах майора авиации. Рядом, такой же рослый, весь в отца, спокойный, выдержанный внук Андрей. Стесняясь бульдог, обнял деда, ткнулся в подбородок мягкими губами.
Большинство же кожевников и обувщиков работали в кустарных и полукустарных мастерских. В одной только Москве, где не было ни одной крупной обувной фабрики, в таких мастерских было занято свыше 50 тысяч человек.
Враги откатились в поле, а чуть свет уже с гораздо большими силами пошли в атаку. Пришлось оставить Майдановку и с боем отходить в сторону леса — к Песковке и Мигалкам, через сплошные минные поля. Фашисты, правда, в этом бою потеряли два танка, два броневика и четыре автомобиля с солдатами, но продолжали настойчиво наступать, преследуя нас в лесу плотным минометным и артиллерийским огнем.