Однажды.

Быстро собрались в дорогу. Еще задолго до вечера наша группа из шестнадцати человек, с четырьмя волами, запряженными в арбы, вышла за линию сабуровских застав. Подо мною теперь отличный конь и легкое новенькое седло. В пути говорили о Лельчицах, о кострах на партизанском аэродроме, о том, что ждали меня в конце мая и на протяжении всего июня.
— Однажды,— вспоминал Роман,— сообщают плацдарм из Москвы: «Летит ценный груз, принимайте с посадкой...» Мы все на аэродром, к Маликову! Со всем, что необходимо в таких случаях. Не спим, дежурим целую ночь. Дождались самолета. Видим: выходят подполковники — комиссар Кищинский и доктор Тарасов. Мы, конечно, рады им, знакомимся, целуемся с желанными гостями, и так обидно, что вас нет... Говорят, еще будет самолет. Опять не спим, костры палим. Снова встречаем самолет. Выходят из него Сергей Ксензов, Петро Величко, Женя Верховский, Толик Швейцарский...
Так и ехали — с рассказами да шутками, замешанными на горечи и приперченными иронией. А я за всем этим вижу жизнь своих партизан в новых, лесных условиях.
— Вот так и живем,— продолжает Роман Астахов,— как лягушки в болоте. Однажды едва не всем табором бегали вокруг дуба, спасайсь от пулеметных очередей «мессер-шмитта». Кольку Грызлова гитлеровец едва с коня не сбил хвостом самолета, да тот сам догадался из седла выскочить.
И снова хохот, таков уж нрав у хлопцев: даже о случаях, где могли сложить головы, рассказывают с юмором, подсмеиваясь над собой.
Воинская служба предоставляет человеку возможность для формирования всех люди с презрением относятся к тем, кто трудоспособен, но живет не работая. Значит, он «поедает» жалобы чужого труда.