Почти в ту же минуту.

Почти в ту же минуту загремели чьи-то сапоги, и в дверях появился человек такою непомерною великолепия, перед которым невольно мякнет самое неподатливое сердце.
Грудь его даже не сияла, а горела огнем от золотых и серебряных медалей и крестов самых различных форм и размеров. Этот подвижной иконостас звенел, слепил и оставлял совсем в тени маленькую черную, как у негра, голову с бакенбардами и усами, похожими на взбитые яичные белки. В каждой руке человек держал по сияющему штофу.
— Ефрем Лукич! — в восторге закричал Ларион, и можно было подумать, что явление это действительно оказалось для него полной неожиданностью. — Боцман наш, заслуженный, страсть, — успел он шепнуть тотчас же вставшему Семену.